долю с участка все эти годы! Теперь пришла твоя очередь рассчитаться с нашей семьей.

Из моего нутра вырывается стон отчаяния: – Я ни о чем не знала!

Меня выжимает эмоционально. Неужели мы брали деньги у этого человека? Зачем?

– Подумай до завтра! – Седовласый мистер забирает телефон, покидает комнату.

Складываюсь пополам, сдавленно плачу.

– Чертово золото! Папуля, как же ты нас подставил с этим проклятым наследством.

Проваливаюсь в тяжелый сон. Там я счастлива, мой Ванечка опекает, носит на руках. Не только на сцене, но и в жизни.

Хватаю трясущимися пальцами за завитки Ванькины русые волосы, шепчу: – Ванечка, пожалуйста, найди меня.

Потом смотрю, как мы оба горим в пламени любви, а Амир наблюдает за нами…

Просыпаюсь в холодном поту…

Ногу снова свело судорогой? Дурацкая травма.

С ужасом обнаруживаю у себя в комнате Амира.

Я его не вижу в темноте, но узнаю по запаху парфюма и тестостерона.

– Сбежим?! – шепчет мне в ухо, прикасаясь теплыми губами мочки моего уха.

Горячая ладонь парня касается меня недвусмысленно.

– Только скажи, что выйдешь за меня!

Кожа покрывается пупырышками, мурашки бегут табунами по позвоночнику.

В голове несутся злые мысли об измене Ванечке. Я не могу! – хочу кричать вслух.

– Сегодня единственная ночь, когда ты еще можешь сбежать.

– А мама?

– Я позвоню ей сразу. Скажу, что ты в безопасности, – чувственные немного полные губы Амира целуют в ключицу. Горячая ладонь парня ложится мне на шею.

Он давит на мою волю словами, которые хочу услышать.

И я понимаю, что только Амир сейчас может спасти меня и маму.

Тяжело вздыхаю, принимая данный факт.

– Я согласна, – шепчу неуверенно.

Молчит.

– Ты меня слышишь? Согласна…

Сжимает челюсти, так, что я слышу в тишине ночи хруст. Жадно хватает за талию.

– Наташа, смотри не передумай! В гневе я страшнее, чем мой дядя!

Целует мокрыми губами в губы.

И всё… чужая мощная энергетика поглощает мой мир. Врывается прямо в меня. Закручивает в ураган новой жизни, правил которой я не знаю.

Теперь я полностью во власти этого мужчины.

Артистка балета? Выпускной спектакль? Главная роль Жизели? – горько смеюсь над собой.

– Вставай. Времени нет. Надо убираться отсюда.

***

Наташа

– Куда мы едем? – интересуюсь у Амира. Сама ничего не вижу, у меня на глазах темный шарф.

– Не важно. Главное, тебе там будет спокойно и безопасно, – низкий тембр мужчины просачивается мне под кожу и вызывает мурашки.

– Твой дядя найдёт меня, – выдыхаю еле слышно.

– Когда ты станешь моей женой, это будет не важно, – успокаивает меня парень, ловит мою руку, сжимает в своей.

Дорога становится более неровной. Догадываюсь, что мы выехали за пределы города.

Нервничаю, не понимая, что меня ждёт впереди.

– Отпусти меня, пожалуйста. Я чувствую по твоей энергетике, что ты добрый человек, – уговариваю охранника, чувствуя, что между нами образовалась связь взаимопонимания.

– Извини, Наташа, но ты плохо знаешь меня.

– Нет! Ты хороший, – убеждаю сама себя в том, во что хочу верить.

– Я плохой! Но не для тебя… – уточняет, сжимая мою руку крепко.

– Ты женишься на мне только для того, чтобы спасти от дяди? – уточняю, не веря в то, что мужчина способен нарушить семейные клятвы ради женщины.

– Да, – короткое «да» убеждает меня в серьёзных намерениях парня.

В машине виснет тяжелая пауза. Снова, так некстати начинает болеть нога. Видимо, надуло в той комнате, где меня держали эти дни.

– Приехали, – машина плавно останавливается. Амир выходит из автомобиля, с кем-то переговаривается. Второй голос мужской, недовольный, скрипящий. О чём-то спорят.

– Выходи, – огромные мужские ладони ложатся мне на шею, чуть наклоняют мою голову вперед, умелые пальцы развязывают шарф.

От мужчины пахнет очень приятно – мужчиной и сладким парфюмом, а ещё чем-то очень-очень непонятным, запретным.

Моргаю, привыкая к темноте.

Лишь где-то в пристройке одноэтажного дома горит тусклая лампочка.

– Не шуми, – Амир прикладывает палец к губам. – Иначе разбудишь весь дом.

«Весь дом?» – гремит в ушах. Значит, парень живет не один. Страшно. Зато, безопасно. Наверное… Сейчас я ни в чем не уверена. Неделю назад я знала точно, как сложится моя жизнь, а сейчас я заключенная в плену обстоятельств.

Амир подталкивает меня широкой грудью к задним дверям дома. Осматриваю темный двор в поисках открытого пути для побега. Не вижу. Уговариваю себя успокоиться. Погоняемая Амиром, вхожу в дом.

Здесь тепло, пахнет по-особенному как-то. Сразу не разберу чем…

Делаем несколько шагов по темному коридору, и натыкаемся на невысокую женскую фигуру, прислонившуюся к стене.

– Ами, ты снова был с Акимом? – женский голос взрослый, немного испуганный, в нем сквозят истошные надрывные нотки.

– Мама, не беспокойся. Ложись спать, – в голосе Амира звучат стальные ноты. Он не просит, приказывает.

– Зря ты меня не слушаешь! Вот был бы жив отец! Тогда ты не смел бы перечить.

– Мама, именно из-за того, что отец посадил нас в долговую яму, я был вынужден пойти в услужение к дяде! – нервно цедит Амир.

Совсем не узнаю в нем того самого нежного мужчину, который заботился обо мне все эти дни.

– Кого ты привёл? – женская фигура отделяется от стены, приближается, хватает меня за руку.

Шершавая рука ползет по моей руке, кружит по лицу.

– Девушка? – в голосе матери селится тревога.

– Вторая жена! – голос Амира звучит как гром среди ясного неба.

Значит, есть первая?!

Нервы на пределе, готова кричать, колотиться о стену. Но знаю, что всё бесполезно. Карабас Аким меня просто пугал, а его племянник Амир вызывает во мне непреходящую дрожь.

Наши взгляды перекрестились всего раза четыре за время плена, мне этого хватило! Я увидела в черных глазах непроглядную тьму, боль, печаль, не расплесканную любовь. Кажется, там сами черти из преисподней закатили вечеринку. И мне в ней участвовать никак не хочется.

Амир тянет меня за руку за собой.

– Я постелю ей в другой комнате! – внезапно мать мужчины перерезает нам дорогу.

– Не надо! Нам уже поздно спать в разных постелях! – кидает он в ответ.

Сердце сжимается, бешено стучит. О чём он говорит? Мне страшно. Пытаюсь вырвать ладошку из огромной руки. Бесполезно. Будто тиски сжимают мою руку, и тащат за собой вглубь коридора.

– Позор! – бросает женщина нам вслед. – Вторая жена не должна входить в дом как потаскушка! Какой пример ты подаёшь дочерям?!

Амир ничего не отвечает. Слышу по запаху гнева, который исходит от него, что он в бешенстве. Думаю, если бы на месте матери стоял кто иной, он бы не выжил.

А я молчу, потому что от страха и непонимания совсем потеряла ориентиры в жизни.

Вторая